Неточные совпадения
— Хорошо,
в будущую субботу, — отвечала графиня Нордстон. — Но вы, Константин Дмитрич,
верите? — спросила она Левина.
Она знала, что̀ мучало ее мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что
в будущей жизни он, если не
поверит, будет погублен, она бы должна была согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что для неверующего не может быть спасения, и любя более всего на свете душу своего мужа, с улыбкой думала о его неверии и говорила сама себе, что он смешной.
Если
в будущую жизнь
верите, то и этому рассуждению можно
поверить.
И я иногда тоже не сплю от этого, но не терзаю вас догадками о
будущем, потому что
верю в лучшее.
Где Вера не была приготовлена, там она слушала молча и следила зорко — верует ли сам апостол
в свою доктрину, есть ли у него самого незыблемая точка опоры, опыт, или он только увлечен остроумной или блестящей гипотезой. Он манил вперед образом какого-то громадного
будущего, громадной свободы, снятием всех покрывал с Изиды — и это
будущее видел чуть не завтра, звал ее вкусить хоть часть этой жизни, сбросить с себя старое и
поверить если не ему, то опыту. «И будем как боги!» — прибавлял он насмешливо.
Еще Пушкин наметил сюжеты
будущих романов своих
в «Преданиях русского семейства», и,
поверьте, что тут действительно все, что у нас было доселе красивого.
Большинство же арестантов, за исключением немногих из них, ясно видевших весь обман, который производился над людьми этой веры, и
в душе смеявшихся над нею, большинство
верило, что
в этих золоченых иконах, свечах, чашах, ризах, крестах, повторениях непонятных слов: «Иисусе сладчайший»и «помилось» заключается таинственная сила, посредством которой можно приобресть большие удобства
в этой и
в будущей жизни.
В глубине клеток народной жизни должно произойти перерождение, идущее изнутри, и я
верю, что оно происходит, что русский народ духовно жив и что ему предстоит великое
будущее.
Америка — я ее очень уважаю;
верю, что она призвана к великому
будущему, знаю, что она теперь вдвое ближе к Европе, чем была, но американская жизнь мне антипатична. Весьма вероятно, что из угловатых, грубых, сухих элементов ее сложится иной быт. Америка не приняла оседлости, она недостроена,
в ней работники и мастеровые
в будничном платье таскают бревна, таскают каменья, пилят, рубят, приколачивают… зачем же постороннему обживать ее сырое здание?
В то самое время, как Гарибальди называл Маццини своим «другом и учителем», называл его тем ранним, бдящим сеятелем, который одиноко стоял на поле, когда все спало около него, и, указывая просыпавшимся путь, указал его тому рвавшемуся на бой за родину молодому воину, из которого вышел вождь народа итальянского;
в то время, как, окруженный друзьями, он смотрел на плакавшего бедняка-изгнанника, повторявшего свое «ныне отпущаеши», и сам чуть не плакал —
в то время, когда он
поверял нам свой тайный ужас перед
будущим, какие-то заговорщики решили отделаться, во что б ни стало, от неловкого гостя и, несмотря на то, что
в заговоре участвовали люди, состарившиеся
в дипломациях и интригах, поседевшие и падшие на ноги
в каверзах и лицемерии, они сыграли свою игру вовсе не хуже честного лавочника, продающего на свое честное слово смородинную ваксу за Old Port.
Я всегда ждал все новых и новых катастроф, не
верил в мирное
будущее, и для меня не было ничего неожиданного
в том, что мы вступили
в остро катастрофический период.
Во всяком случае обе фигуры «неверующих» подействовали на мое воображение. Фигура капитана была занимательна и красочна, фигура
будущего медика — суха и неприятна. Оба не
верят. Один потому, что смотрел
в трубу, другой потому, что режет лягушек и трупы… Обе причины казались мне недостаточными.
Профетизм его не имеет обязательной связи с его теократической схемой и даже опрокидывает ее, Вл. Соловьев
верил в возможность новизны
в христианстве, он был проникнут мессианской идеей, обращенной к
будущему, и
в этом он нам наиболее близок.
— «Я вас жалею, вы, значит, не
верите ни
в какое улучшение
в будущем?» — «Я
верю, увы, что старое небо грезит над опустошенной и изолгавшейся землей».
Маркс
верил в социализм,
в будущее общество,
в разумную диалектику материального экономического процесса; психология веры лежит
в основе рационалистического, «научного» марксизма.
Человечество перестало
верить в Бога и тем пламеннее стало
верить в прогресс человеческий,
в свое великое
будущее.
— Вот что, Веля… — сказал он, взяв дочь за плечо и посматривая на ее
будущего учителя. — Помни всегда, что на небе есть бог, а
в Риме святой его «папеж». Это тебе говорю я, Валентин Яскульский, и ты должна мне
верить потому, что я твой отец, — это рrimо.
Может быть, как прозорливая женщина, она предугадала то, что должно было случиться
в близком
будущем; может быть, огорчившись из-за разлетевшейся дымом мечты (
в которую и сама, по правде, не
верила), она, как человек, не могла отказать себе
в удовольствии преувеличением беды подлить еще более яду
в сердце брата, впрочем, искренно и сострадательно ею любимого.
Но странно, когда смотришь на этот труп измученного человека, то рождается один особенный и любопытный вопрос: если такой точно труп (а он непременно должен был быть точно такой) видели все ученики его, его главные
будущие апостолы, видели женщины, ходившие за ним и стоявшие у креста, все веровавшие
в него и обожавшие его, то каким образом могли они
поверить, смотря на такой труп, что этот мученик воскреснет?
Петр Елисеич всею душой
верил в это открывавшееся
будущее, для которого стоило поработать.
Взирая на него, как он хлопочет и надрывается, усматривая на каждом шагу несомненные доказательства его почтительности, начальство говорило:"О! это молодой человек верный! этот не выдаст!"Напротив того, Митенька был неприступен и непроницаем; он хранил свою пошлость про себя и совершенно искренно
верил, что
в ней заключаются истинные задатки
будущего государственного человека; он не хлопотал, не суетился, но делал свои маленькие нелепости серьезно и методически и поражал при этом благородством манер.
— Благодарю — не ожидал! Так что, например, ежели я не
верю, что
будущий урожай или неурожай зависит от того, катали или не катали попа по полю
в Егорьев день, как
верят этому господа чебоксарцы, то я не могу называть себя религиозным человеком? Так ведь?
Но Краснов вовсе не великодушничал, а просто рассчитывал на себя и
в то же время приподнимал завесу
будущего. Во-первых, затраты, которые он сделал
в поисках за предводительством, отозвались очень чувствительно на его общем благосостоянии; во-вторых, проживши несколько месяцев
в Петербурге и потолкавшись между «людьми», он на самое предводительство начал смотреть совсем иными глазами. Он просто не
верил, что звание это может иметь будущность.
Провидели
будущих грубиянов и смутителей, припоминали прежние провинности, следили за выражением физиономий, истолковывали телодвижения и улыбки, видели тревожные сны,
верили в гаданья и т. д.
О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им
в нашем городе, всего резче отпечаталась
в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и
в то же время яростного сектатора бог знает какой
будущей «социальной гармонии», упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами
будущей фаланстеры,
в ближайшее осуществление которой
в России и
в нашей губернии он
верил как
в свое собственное существование.
Человек древнего мира мог считать себя вправе пользоваться благами мира сего
в ущерб другим людям, заставляя их страдать поколениями, потому что он
верил, что люди рождаются разной породы, черной и белой кости, Яфетова и Хамова отродья. Величайшие мудрецы мира, учители человечества Платон, Аристотель не только оправдывали существование рабов и доказывали законность этого, но даже три века тому назад люди, писавшие о воображаемом обществе
будущего, утопии, не могли представить себе его без рабов.
Чтобы не внушить мальчику дурных мыслей, которых у него раньше (
верил Хрипач) не было, и чтобы не обидеть мальчика, и чтобы сделать все к устранению тех неприятностей, которые могут случиться
в будущем из-за этого знакомства.
Я берусь за самые трудные операции и делаю их прекрасно; я рисую самые широкие планы
будущего;
в это время я уже не кажусь себе чудаком и
верю, что приношу человечеству громадную пользу… громадную!
Жадов. Вы говорите, что вы дурочка, — я дурак. Смейтесь надо мною! Да уж многие и смеются. Без средств, без состояния, с одними надеждами на
будущее, я женюсь на вас. Зачем ты женишься? — говорят мне. Зачем? Затем, что люблю вас, что
верю в людей. Что я поступаю необдуманно — с этим я согласен. Когда же мне думать, я так люблю вас, что мне некогда думать.
Был момент, когда мы искренно
поверили, что
в раскладывании гранпасьянса заключается единственно возможная, так сказать, провиденциальная роль наша
в будущем.
— Не льстить пороку. Мы проклинаем порок только за глаза, а это похоже на кукиш
в кармане. Я зоолог, или социолог, что одно и то же, ты — врач; общество нам
верит; мы обязаны указывать ему на тот страшный вред, каким угрожает ему и
будущим поколениям существование госпож вроде этой Надежды Ивановны.
— Дай бог тебе счастье, если ты
веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было
в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали
в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о
будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла
в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки, детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
А я, Жуан, когда б мою любовь
Могла измерить или обозреть,
Мне было б страшно; я боялась бы,
Что до тебя она не досягнет.
Но меры нет
в ней! Нет во мне боязни!
Сомнений нет! Я
в будущее верю,
Как
верю в бога и
в тебя, Жуан!
Она не хочет
верить, чтобы он был так бессилен на добро; любя
в нем свою надежду, свое
будущее создание, она делает для него все: пренебрегает даже условными приличиями, едет к нему одна, никому не сказавшись, и не боится, подобно ему, потери своей репутации.
И когда он говорил о
будущем походе своём, то глаза его, открываясь, смело глядели вперёд, а вид он имел завоевателя, который ни во что, кроме своей силы, не
верит. Нравилось мне это существо, и
в речах его чувствовал я зрелость.
Удивительнее всего было то, что все они не переставали
верить в свое
будущее: пройдет сама собою болезнь, подвернется ангажемент, найдутся старые товарищи, и опять начнется веселая, пряная актерская жизнь.
Толстая барыня. Ну, полноте! Это вы так. Это оттого, что вы, ученые школы Шарко, не
верите в загробную жизнь. А меня никто теперь, никто
в мире не разуверит
в будущей жизни.
Инквизиторский глаз настоятеля их разглядел. Боясь
будущего, он выхлопотал от Ротгана почетную миссию для Столыгина
в Монтевидео. И наследник Степана Степановича и Михаила Степановича, обладатель поместий
в Можайском и Рузском уездах, отправился на первом корабле за океан, проповедовать религию,
в которую не
верил, и умереть от желтой лихорадки…
Иван Михайлович.Вы были так благородны
в первый день, когда я стал говорить о Любочкином состоянии, что отклонили от себя этот разговор; я это очень ценю,
поверьте. Но согласитесь, что мне, как отцу, приятно, так сказать, дать отчет
в управлении состоянием дочери, дать отчет перед
будущим ее мужем…
Прошлое русского народа темно; его настоящее ужасно, но у него есть права на
будущее. Он не
верит в свое настоящее положение, он имеет дерзость тем более ожидать от времени, чем менее оно дало ему до сих пор.
Не осмеливаясь выпускать этих самолюбивых мыслей на поверхность сознания, притворяясь перед самим собой, что их вовсе нет
в его сердце, он все-таки с гордостью
верил, что ему уготовано
в будущей жизни теплое, радостное место, вроде того, которое ему общий почет и собственные заслуги отвели
в церкви, под образом Всех Святителей.
Большие, важные, великие дела, которые могут быть окончены только
в будущем, — всё это не настоящие дела, не для бога сделанные. Если
веришь в бога, то будешь
верить в жизнь
в настоящем, будешь делать те дела, которые вполне закончены
в настоящем.
Не
верь тому, что равенство невозможно или что оно может быть только
в далеком
будущем. Учись у детей. Оно сейчас может быть для каждого человека и для этого не нужно никаких законов. Ты сам
в своей жизни можешь установить равенство со всеми людьми, с которыми сходишься. Только не оказывай особенного уважения тем, которые себя считают великими и высокими, а, главное, оказывай такое же, как ко всем, уважение тем, которых считают маленькими и низкими.
Сусанне только этого и нужно было. Она
верила в светлое
будущее,
верила в возможность прожить хорошо и счастливо без копейки, то есть вернее сказать, едва ли понимала она, что значит жизнь без копейки, с вечным трудом и заботой. Доселе испытывать этого ей еще не доводилось, и потому взгляд ее на жизнь был и легок, и поверхностен. С ее расплывающейся добротой, с ее распущенною беспечностью ей нужна была только ласка человека, которого она любила
в данную минуту.
Лишь
в царстве
будущего века, когда «Бог будет всяческая во всех» [«Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28).], станет более имманентен миру, нежели
в этом веке, а потому и самая возможность религии,
в значении ее как ущербленного богосознания, упразднится, лишь тогда человеческой свободе уже не дано будет знать или не знать Бога,
верить или не
верить в Него.
В этой блаженной стране далекого
будущего, там будет свет, радость, жизнь. Слабый отблеск золотого света чуть мреет
в высоте, сквозь разрыв черных туманов. Рвись из пропасти, пробивай
в скалах трудную дорогу вверх,
верь в блаженную страну; мреющий золотой отблеск будет светить тебе сквозь мрак и бурю, даст тебе силы к жизни и борьбе.
Бодростина весело рассмеялась и заметила своему собеседнику, что он неосторожно богохульствует, порицая совершенство творения, чего ему, как спириту, делать не надлежит; но он категорически опроверг это обвинение и доказал, что именно как спирит-то он и прав, потому что признает планету и обитающие на ней организмы еще
в периоде самого раннего развития и
верит, что
в далеком или
в недалеком
будущем воспоследуют усовершенствования, при которых нынешняя и все более и более усиливающаяся власть женщин над мужчинами упразднится.
Он
верит в возможность обращения времени,
верит в власть человека не над
будущим только, но и над прошлым.
Но Теркин не хотел допытываться; только у него что-то внутри защемило. Как будто
в уклончивых ответах Верстакова он почуял, что Усатин не может быть настолько при деньгах, чтобы дать ему двадцать тысяч, хотя бы и под залог его «Батрака», а крайний срок взноса много через десять дней, да и то еще с «недохваткой». Остальное ему
поверят под вексель до
будущей навигации.
Сделав Суворина и Буренина главными своими сотрудниками, он
верил в их радикализм и не распознал
в них
будущих матадоров такого органа, как"Новое время".